После 3-го класса родители в очередной раз отдали меня на воспитание бабушке Мане в Плоскиню, деревеньку в две дюжины домов в одну улицу, просматриваемую почти насквозь с невысокой густой вишни, росшей в саду напротив дома. Когда созревали ягоды, в её кроне было любимое укромное место для наблюдения. Недалеко, прямо на улице, словно выставленная из благородного сада за свою неуклюжесть и диковатость росла груша-дичка, на вяжущие рот плоды которой даже коровы не зарились, а пацаны использовали их для стрельбы из рогаток. Набрав дичек, я забирался на наблюдательный пост и развлекался тем, что, пошевелив ветками, хрюкнув или уронив горсть груш, пугал редких прохожих на сонной по-летнему улице.