Иногда летом я жил у бабушки Мани в Плоскине, маленькой белорусской деревеньке, утонувшей в зелени садов и высоких тополей.
Перед домом под старой разлапистой вербой находился бревенчатый почерневший от времени колодец с журавлём. С улицы двор не был огорожен. Узнав байку, что в колодце можно днём увидеть звёзды, местная ребятня собиралась возле него, и, облепив сруб, пыталась их рассмотреть, пока кто-либо из взрослых не шугал любознательных астрономов.
Зимой колодец и подходы к нему покрывались толстым слоем льда. Как-то раз бабушка попросила меня сколоть наросты льда на верхнем венце. Колун был мне не по силам, поэтому, взяв лёгкий плотницкий топорик деда, я приступил к работе. Молочного цвета горбы были на удивление прочными и не поддавались скалыванию, а лёд мелкими колючками летел во все стороны, норовя попасть в лицо и покрывая наледь под ногами, отчего она становилась ещё более скользкой. Размахнувшись посильней и чуть поскользнувшись вперёд, я нанёс удар, который пришелся топорищем, отчего топорик вывернуло из рук, и он полетел в колодец. С отчаянием я посмотрел в тёмное и беззвёздное нутро колодца, чуда не произошло, круги на воде подтверждали народную мудрость о плавучести топора. Стало грустно, топор не ведро – кошкой не подцепишь. Услышав от бабушки медицинское заключение по поводу места, из которого у меня растут руки, я загрустил окончательно. Ловкий был топорик. Выручил любимого внука дед Тимох. К длинной жерди он приладил проволочное кольцо и через полчаса выудил инструмент.
| 
