Река замерзала неравномерно, у берега лёд держал хорошо, а к середине опасно потрескивал. Мы бродили по льду, пытаясь рассмотреть рыбок. Стоило кому заметить что-нибудь интересное подо льдом, как к нему устремлялись любопытные, и лёд начинал опасно потрескивать, все с криком разбегались.

Местные рыбаки перегораживали реку плетнём, а в оставленные проёмы ставили верши. Возле плетней вода замерзала плохо, рыхлый лёд заметало снегом. Однажды, гуляя на реке и переступая нанос снега, я провалился одной ногой, другой, повиснув на плетне. Друзья помогли вылезти на прочный лёд. Выбравшись, домой не пошёл, а стал сушиться у костра из веток и камыша, чтобы не узнала бабушка. Но в деревне все слухи становятся известными через час, а интересные и опасные – через полчаса. Бабушка отругала меня, в горячке сказав, что убьёт, если утону. Положение было почти безвыходное: либо утонуть в реке, либо пасть смертью храбрых от рук любимой бабушки. Что выбрать?

Зимой в деревне с горки катались на дрындах. Дрында изготавливалась из круглой гладкой арматуры, которая округло сгибалась пополам, а потом округлая часть на треть ещё раз сгибалась под углом в 45-60 градусов, в результате чего получались полозья и ручка. Иногда на полозья приваривались пластины для ног. На дрынду становились паровозиком, сколько хватало длины полозьев, и с воплем скатывались с горки вниз. На оледеневшей горке или укатанной улице кататься было удобно, но когда дрында попадала на снег, и полозья утопали в снегу, ноги соскальзывали с них. На спуске кто-нибудь, не удержавшись, соскальзывал с полозьев, и вся ватага заканчивала спуск кувырком.

Наблюдая за старшими ребятами на коньках, мне казалось, что стоит только их одеть, как птицей полетишь по льду. Коньки к моей радости купили. Встав на них, я вместо обычных 5 минут с полчаса ковылял до реки, а, выбравшись на лёд, полностью ощутил себя в положении коровы из пословицы. Кое-как освоив движение прямо, приступил к отработке торможения, но чаще останавливался за счёт падения.

На реке после сильных морозов шла заготовка льда для колхозного ледника, присыпанные опилками глыбы льда сохраняли необходимую знойным летом для хранения молока прохладу. Рабочие выпиливали куски прозрачно-голубоватого льда и баграми вытаскивали их из полыньи. Чтобы не влететь в полынью, я затормозил освоенным способом, свалившись, у самого её края. Молодой рабочий, шутя, ткнул ломом в конёк и оторвал крепление лезвия от пятки. Мужики обматерили балбеса, но крепким словом, хоть и справедливым, делу не поможешь. Разбитый и усталый, ноги с непривычки болели, как будто меня пытались разорвать за ноги, приплелся домой, но сильнее боли была обида на рабочего за испорченный конёк.