Днём в пустой конюшне играли в прятки. В одном месте отсутствовало верхнее бревно, снаружи дырка была забита широкой доской, отчего образовывалось удобное для пряток лежачее место, облюбованное мною. Надо было подойти вплотную или залезть на ограду стойла, чтобы заметить спрятавшегося. Но однажды от неловкого движения доска сорвалась с ржавого гвоздя и одним концом упала на землю. Я чуть не спикировал за ней. Повреждение колхозной собственности было явным, открывшаяся под крышей дыра зияла чернотой и не сулила ничего хорошего.

Решение скрыть следы преступления и поставить доску на место пришло сразу. Доска была толстой и тяжелой, выполнить задуманное было нелегко. Кто-то забрался на верхнее бревно и тянул доску на себя, остальные снизу подняли доску, но росточка, чтобы установить её на место не хватало. Я как основной виновник нашёл обломок оглобли и стал им подталкивать доску выше. В какой-то момент показалось, что ещё мгновение, и она встанет на место, скрыв дыру. Но не выдержал и сломался последний поржавевший от времени гвоздь, и доска гильотиной обрушилась вниз. Все с криками дружно отпрыгнули из-под неё. Кол в руках помешал мне отпрыгнуть дальше, и удар «гробовой» доски пришелся по левой ноге чуть выше пальцев. Было больно, но терпимо. Прихрамывая, я со всеми добрался до реки, где пытался снять боль, опустив ногу в воду. Когда собрались идти по домам, боль стала нетерпимой. Старшая сестра кое-как притащила меня домой. Всю ночь я метался по постели, не мог найти удобного места горевшей огнём ноге. Компрессы не помогали.

Утром отец на руках отвёз меня в районную больницу. Рентген показал, что произошёл откол кости. Ногу по колено заковали в гипс. Летние каникулы завершались без меня. Отец устроил мне лежанку во дворе, откуда я с завистью наблюдал за своей компанией.

Чуть позже выше откола появилась боль, стала усиливаться, как будто что-то врастало в ногу. Я жаловался, меня успокаивали, мол, потерпи, пройдёт, но боль усиливалась. Пришлось снова везти в больницу. В автобусе пожилые люди уступали мне место, это меня поразило больше всего. Гипс сняли и обнаружили на нём бугорок, который ранил ногу. Гипс заменили. Скоро нога под гипсом стала дико чесаться, я совал под него различные прутики, пытаясь дотянуться и почесать. Время коротал за лущением поспевшей фасоли, бабушки не могли нарадоваться на прилежного помощника.

Кто-то из городских ребят, приехавших на каникулы, научил мою компанию делать и запускать воздушных змеев. На выгон собралась вся детвора. Это было выше моих сил, я взял палку и, прыгая на одной ноге, дошкандыбал до толпы. В азарте или после неудачного прыжка я наступал на больную ногу. Нога ныла, но я выпустил пар и был доволен. Дома меня отругали за самовольство, а ночью была страшная боль – расплата за удовольствие.