- Я – охотник. Созрел однажды на охоту, утки уж
больно раздухарились, проходу не дают. Собрался – быстро, прощался – долго, берданку
прихватил, пинчера свистнул, иду по лесу, гляжу – прямо на меня утка диетическая
бочку катит. В зобу дыханье спёрло, испугался, кричу: Утка! Пушку – в пташку,
мушку – в ряшку, прицелился по науке, как учили, думаю, сейчас, как е-ё бабахну!
Рассказывает ружьё:
- Прицелился он, значит... Думал, что я бабахну...
И я бы конечно бабахнуло, если бы было охотничьим. А как ему я бабахну, в
натуре, если я детское, игрушечное? Ну, как смогло, так и бабахнуло... Признаюсь
честно, получилось не очень-то громко и почти без дыма.
Рассказывает охотник:
- Не очень и почти – это мягко сказано! Ни грамма дыма,
ни пука звука! Я даже подумал, что осечка или патрон забыл вставить. Одним
словом, перданка. А потом гляжу – утка-то ласты склеила, пикирует истребитель
головастиков!
Рассказывает утка:
- Между прочим, я не утка, а ворона. Рассекаю
крыльями по курсу, как картонка над Парижем, без
всякой передней мысли, никого, кроме облаков, не трогаю...
Вдруг слышу, какой-то мужик на опушке сдуру каркнул: Утка!
Осмотрелась кругом – одна, и не в больнице под кроваткой. Я
думала, он мне рандеву хочет предложить. Притаращилась,
караул, у него в руках ружьё. Ни пера себе, ни три
пера вам! Прищурилась – игрушечное. Ясно, не сезон
ещё. Я подумала, что он со мной поиграть хочет, и решила курс
нарушить.
Рассказывает охотник:
- Вижу – утка падает. Попал, факт! Мастерство не
пропьёшь! Но думаю, сейчас упадёт в кусты и пропадёт моё жаркое: днём с фонарём
фиг сыщешь? А потом вспомнил, на кой фиг я Кабысдоха на аркане тащил и говорю ему:
Фас!
Рассказывает собака:
- Ага-в. Слышу – командует мнеу:
– Фас! Я вообще-то не собака, а кошка. Я, ещё, когда он меняу на
охоту потащил, подумала, что он меняу с кем-то перепутал, но
отмазаться мнеу было неуместно, живём, иногда вместе
мясо едим, иногда кит-и-кэт вдвоём обходимсяу.
Рассказывает охотник:
- Вижу краем глаза – не шевелится моя шавка, игнорирует,
ни ухом, ни рылом не ведёт. Говорю ей: Тебе чисто русским языком сказано: – Блин,
фас! Не то с фонарём искать будешь!
Рассказывает собака:
- Ну, про чистоту уткоед мой лучше бы не мяукал,
но стало ясно: пока я на его «Блин, фас!» не сменюу хотя бы позу, он от меняу
не отмякнет, всю родню помянет. Выразила готовность: Ага-в,
мигом, только хвост прогрею! Посмотрела я на небо, вижу –
утка, как махала, так и машет. Hу, думаю, мой хозяин от пальбы
тронулся. Даже если он считает меняу собакой, то, как мнеу за
уткой по небу фасить? От винта, прошу взлёт!
Рассказывает охотник:
- Тут я и сам в зенит зенки задрал и резкость навёл.
Вижу – плохо падает моя утка. Медленно и неубедительно как-то. Видно, не до
конца я её жизни лишил. Хватаю ружьё...
Рассказывает ружье:
- Залапал совсем! Хватает он, значит, меня... Жмёт,
аж курок скурвило... Я, конечно, во весь дух старалось, но что я могу сделать,
если духу у меня с гулькин пук, а пульки – резиновые, из отходов Баковской
фабрики, бомжи в гараже льют?
Рассказывает утка:
- А тут уже и я на дерево присучилась.
Примостилась красиво так и говорю: Карасивый, ну,
давай играть, раз пригласил.
Рассказывает охотник:
- Гляжу, утка на ветку упала и говорит с акцентом: Кар-р!
А моя собака ей на чистом кошачьем отвечает: Мур-р! Ну, думаю – отравился
свежим воздухом, крышу снесло, глюки слуховые пошли. Свалился в кусты, крышу руками
заякорил и уснул. Через пару часов просыпаюсь: с одной стороны – детский пугач,
с другой – кошка с вороной обед доедают. И голова после посошка «ни пуха, ни
пера» с похмелья раскалывается, ушицы бы горячей. Я ведь вообще-то не охотник,
а рыбак...
